«Loire Propriétés». Черешневая Турень и устричный Пэи Нанте
Разговор о винах Долины Луары чаще всего строится по одному и тому же принципу: сначала читателя ошарашивают двумя-тремя общими предложениями о каждом из её субрегионов, после чего следует долгий и пространный рассказ о Совиньонах Сансера и Пуйи-Фюме. Понять такую позицию отчасти можно (формат короткой статьи не позволит уместить информацию обо всём и сразу), но изучать по ней всё многообразие гигантского винодельческого конгломерата – вряд ли. Рассказать об условных Турени или Пэи Нанте стоит хотя бы для того, чтобы понять, почему каждая из этих провинций уникальна даже по французским меркам, и почему некоторые ведущие винодельческие кооперативы страны, вроде «Loire Propriétés», создают свои вина именно в этих краях и не особо стремятся за их пределы.
Виноградная «дыня» Пэи Нанте
Самый западный субрегион Луары обрывается скалистым побережьем – там, где устье великой реки сливается с мутными волнами Атлантического океана. В этих краях правит бал единственный вид Vitis vinifera с невероятно французским названием Мелон де Бургонь; сорт, о котором в окрестностях Нанта до 1709 года не знал практически никто. Наверняка, не знали бы о нем и до сих пор, если бы не лютые морозы, уничтожившие в том году почти все местные виноградники: когда следующей весной, назло ледяному дыханию Атлантики, зазеленело несколько оставшихся в живых лоз, выяснилось, что все они до единой принадлежат Мелон де Бургонь. Получивший своё название («melon» – фр. «дыня») из-за приятно округлой формы своих гроздей, этот вид превосходно приспособился к непростому климату Бискайского залива. Он рано созревает, спокойно переносит вьюжные зимы, наливается высокой кислотностью и специфическими минеральными нотками. Пожалуй, единственное, чего Мелон де Бургонь боится по-настоящему – это черная гниль и плесень, но, к счастью, свежий прохладный воздух устья Луары защищает этот сорт и от того, и от другого. Тем не менее, сам по себе Мелон де Бургонь известен разве что любителям французского виноделия; гораздо чаще в винотеках и ресторанах звучит название созданного из него вина – «Мюскаде».
«…а осадок остался…»
Ключевое для Пэи Нанте (и знаковое для Долины Луары в целом) вино знаменито сразу по двум причинам. Во-первых, своим названием: в отличие от большинства французских тихих вин, Мюскаде получило своё имя не по сорту винограда или месту его произрастания, а по оттенку вкуса. Некоторые источники утверждают, что вина XIX века из тогдашнего Мелон де Бургонь имели отчетливый мускусный привкус, некоторые – что они напоминали своим вкусом вина из Муската. Истину мы так и не узнаем, тем более что в современных Мюскаде нет ничего мускатного или мускусного. Больший интерес для нас представляет вторая причина знаменитости этого вина – своеобразная технология производства, в процессе которой Мюскаде достаточно долгое время (от шести месяцев до года) настаивается на собственном дрожжевом осадке. Разрушающиеся в процессе ферментации мертвые клетки дрожжей продолжают выделять полисахариды, из-за чего будущее вино приобретает намного более комплексный вкус и изящную, еле заметную «газированность», покалывающую язык при каждом глотке. В конечном итоге, прошедшие выдержку на осадке лучшие вина из Мюскаде, вроде «Muscadet Sevre & Maine. Sur Lie. Domaine Les Corbeilleres», получаются необычайно сухими и легкими, а ярчайший йодисто-минеральный привкус моря делает их без преувеличения идеальным сопровождением к устрицам или мидиям.
Сердце Долины Луары
Если Пэи Нанте – это морские врата Долины Луары, то Турень – её сердце. Родина Бальзака и Рабле, провинция «с самым чистым французским произношением», в мире виноделия Турень известна своей необычайной плодовитостью. В отличие от условного красного Бордо, белого Эльзаса или игристой Шампани, Турень может дать поклоннику вина в буквальном смысле всё, что он захочет, производя на свет отличные тихие и игристые вина любых расцветок. Впрочем, даже на этом фоне особняком стоят шедевры из сорта Совиньон Блан, сорта, появившегося на свет в Бордо, но раскрывшемся по-настоящему именно в Долине Луары – в упомянутых выше Сансере, Пуйи-Фюме и Турени. Кооперативы вроде «Loire Propriétés» обращаются к Совиньон Блан с превеликим удовольствием: прямолинейные ароматы и возбуждающая аппетит высококислотная свежесть делают его практически незаменимым вином для ресторанов, посиделок на природе и начинающих сомелье. Именно поэтому посадки Совиньон Блан составляют почти половину от общей площади виноградников, а почти каждая экскурсия на винодельни Турени начинается с прогулок между его лозами. Наверное, лучшим местным Совиньон Блан от «Loire Propriétés» является вино «Sauvignon. Touraine» из линейки «Les Mazelles» – похожее на своих собратьев из Сансера, оно удивительным образом сочетает нюансы экзотических фруктов с отчетливым минеральным послевкусием.
Двуликий Гамэ
За ослепительным блеском луарского Совиньон Блан зачастую не бывает видно того, без кого были бы невозможны розе Анжу и красные вина Турени, и на чью долю приходится каждая пятая лоза, растущая в окрестностях Тура. Сорт винограда под название Гамэ чаще всего всплывает в новостях только лишь в конце ноября, когда в винотеки всего мира прибывает знаменитое божоле – но то, что мы привыкли считать звездным часом Гамэ, на самом деле является лишь одним (и при этом не самым значимым) воплощением этого сорта в вине. Не преувеличением будет сказать, что лучше всего Гамэ проявляет себя в выдержанных красных винах Турени, которые получаются невероятно сочными, в меру сложными и одновременно с этим «питкими». Классическим примером хрестоматийного красного из стопроцентного Гамэ можно назвать вино «Touraine Rouge. Les Mazelles»: живой, слегка, как сказала бы Дженсис Робинсон, «агрессивно-терпкий» напиток, с доминирующими оттенками черешни, малины и лакрицы. Не менее симпатичными получаются и здешние розовые вина, в которых Гамэ часто смешивают с великими сортами, например, Каберне Совиньон или Пино Нуар – несмотря на свою сухость, они, скорее всего, покажутся вам умеренно сладкими и удивят ароматами арбуза и цукатов.